Вольные стрелки - Страница 144

144

— И значит если мы половину метра снимем на той площади, то получим по теплоте… сорок миллионов сосен, — я закончил расчёты.

— Ну ни хрена ж себе! — дед присел, очумело лупая глазами.

— Если у нас около двухсот-четерехсот деревьев на гектар, а каждое принять за кубометр, по максимуму возьмём, то получим… — я строчил на бумажке, — сто тысяч гектар леса, или тысячу квадратных километров леса. А если слой там больше, например, метр или два, то считай…

— До Новгорода вырубка будет, — подытожил дед, — но нам лес все равно нужен, спирт, стройка, ткань, железо.

— Надо пробовать, особенно по железу-то, но и без этого. Сколько у нас дров город потребляет? Отопление? Паровики? Надо у Леды узнать…

Леда дала цифру. Потребление леса шло по нескольким направлениям. Стройка, уголь и спирт для железа и тканей, отопление и приготовление пищи. Причём большую часть потребляла именно промышленность.

— Значит, можно не рубить почти четыре пятых леса, — заключил Буревой.

— А с железом — надо подумать, может тоже как уголь древесный его делать, греть с крышкой, да остаток собирать. Надо брать, — я подвёл итог нашим посиделкам.

— Дороги туда сколько?

— Почти два дня пути. Мы так далеко не забирались. Но это по лесу. Если путь проложить, то легче будет.

— Да на тракторе, — дед рассматривал карту, — пяток ручьев, три речки мелких, овраги… Справимся! Тем более, что рядом он железо нашёл, в болоте.

Дед ткнул в значок, нанесённый Горшком. Торфяник, по крайней мере та его часть, которую отметил геолог, граничила с болотом, в начале которого мы брали железную руду. Граница та проходила через скальный выход, вода из болота перетекала на торфяные поля. Вот на стыке Горшок и нашёл болотную руду.

— А если мы там и топливо имеем, и железо, надо комбинат ставить, железный, ну, завод большой для выплавки. Если с торфом всё получится.

— И как мы его охранять да защищать будем?

— А там есть вообще люди? Горшок не видел?

Мы достали карту, которую я срисовал с форзаца записной книжки, которая с городами была.

— Значит, это больше трети пути на другое озеро, Онежское. Святослава спросить надо, он в тех местах крутился…

План в целом созрел. После Нового года отправим людей, дадим им нивелиры, пусть дорогу наметят. Мы же поэкспериментируют с торфом как сырьём для металлургии. Горшок глубину слоя пусть определит — иметь новый источник энергии очень хотелось. Если всё получиться, прекратим, наконец-то, уничтожать лес. Да, полностью вырубки не закончатся, и поля новые нужны, и стройка, и тара, и бумага, и дёготь, и смола, и ткань. Но сосновую шерсть мы частично заменяли льном, крапивой и коноплёй, в надежде когда-нибудь окончательно перейти на собственные, выращиваемые нами источники сырья. Стройка же переходит по плану на камень, а если мы с пиролизом торфа разберёмся, то может и дёготь со смолой больше не из живого леса получать станем. Ну, правда, ещё одно направление деятельности забыли, из-за которого мы лес портили. Новый год. Большую ёлку мы выкопали с грандиозным куском земли и установили её во второй крепости. Праздники ведь!

Вывели вечером тридцать первого числа полевую кухню к баракам, столы на улице накрыли, зажгли факелы по периметру. Я держал речь:

— Все вы знаете про Мороза, дед такой, в лесу живёт, холод напускает. Так вот, в Москве он не бедокурит, а наоборот, подарки раздаёт тем, кто его не боится. А опасаться его нечего, тот дед нам как родной. Встречайте!

— О-хо-хо! — из-за Ёлки Новогодней вышел Буревой и Смеяна в нарядах соответствующих, — Долго мы к вам с внучкой шли, да подарки несли. Внучка моя, Снегурочка, все поторапливала, чтобы к Новому году успеть!

— А что, Новый год сейчас разве? — послышались крики, народ хоть и напрягся от вида деда, но пока держался, не убегал.

— Новый год у нас сейчас, я лес снегом укутал, речки все заморозил, самое время праздновать. А то дальше теплее будет, и я к вам не дойду, по грязи-то.

— А ты дед, на тракторе попробуй! — народ узнал Буревоя, понеслись шуточки.

— Его мне ещё никто не подарил, — загрустил дед, — пока так, на своих двоих.

— А подарки когда будут? — детский голос из толпы.

— А тогда ты деду моему песенку или стишок прочтёшь, тогда и подарки будут, — это уже Смеяна.

— Я только про пулемёт знаю! — из толпы показался бойкий мелкий.

— И про это пойдёт! А мы вам новую споем, да вместе разучим. Дети! Вставайте в хоровод…

Хорошо прошёл первый наш зимний всеобщий праздник, весело. В полночь, в кругу родных и соратников, новых и старых, прямо на улице я подвёл итоги уходящего года:

— Мы с вами только в этом году жить вместе начали, но уже много всего сделали. Были у нас и радости, — Лис приобнял Леду, Кукша свою Сигни — и печали.

Веселина погрустнела, народ тоже чуть помрачнел, забыли уже про прошлогоднюю зиму.

— Но жизнь продолжается! И мы с вами многое ещё должны сделать, чтобы была она ещё краше, лучше, и дети наши росли хорошо, — Вовка мой сновал между ног у мамки, тоже хотел к Ёлке, как другие дети, — все были здоровы и счастливы в Новом году!

Бо-о-ом! Бо-о-ом! Кукша по моей просьбе по отметкам наручных часов бил в котел железным молотком.

— Осталось всего ничего до Нового года! И… — двенадцатый удар, — Вот он наступил! С Новым годом! С новым счастьем!

Из-за моей спины в небо понеслись огненные шары — Обеслав с Добрушем пускали салют. Народ зачарованно смотрел, как в небе догорают куски горящей материи. Красиво получилось.

— А теперь — подарки!

144