Вольные стрелки - Страница 124

124

— Лодка! Маленькая! Странная! — Обеслав бы без повода кричать не стал, рассудил я, и пошёл посмотреть на лодку ту.

В плавсредстве был один человек, он управлял им на манер байдарки. «Морячок» внимательно осматривал каждую кочку, пригорок, прислушивался к звукам, застывал, и двигался дальше. Действительно, странно. Взял Кукшу, вооружились, пошли посмотреть, что происходит. Лодка меж тем сунулась к нашему передвижному защитному сооружению у входа в заводь, и мужик начал бодренько так пробираться через кусты. Вот те раз! Это что ещё за сталкер тут завёлся? Нарядились по-военному, отправились встречать незваного гостя. Сбоку, тихо подошли к мужику. Тот стоял и пялился на стены, колючую проволоку, ворота. Так было, пока прибывший пока нас не увидел.

— Уважаемый! Чего надо-то? — крикнул я.

Мужик обернулся, увидел меня в камуфляже, заулыбался:

— Ну вот, нашёл! — произнёс он довольно… И рухнул на землю!

Подбежали, перевернули его лицом к свету. Мужик лёгкий, как пушинка, худой, оборванный. На свету разглядели — Лис…

— … Когда мор пошёл, — Лис уплетал за обе щеки бульон, — у нас на Ладоге спокойно было. Первый год пускать всех перестали, так и спаслись. На второй год вроде лучше стало, торговля малость пошла, ну и мор с ней. Волк слёг, половина его дружины — тоже. Да и я в горячке метался. Брат помер, много ещё людей полегло, меня миновало. Встал только по весне, считай. Семья брата уже ушла к родичам, кто выжил. А в детинце новый хозяин — Рюрик из полоцких земель пришёл, как реки вскрылись. Пришли, да и подмяли под себя всё. Ладога-то считай опустела, несложно было…

Лис откинулся, не в силах больше продолжать насыщение, и продолжил:

— Я было к нему сунулся, в помощники, но у него свои уже есть. На Ладоге потом пытался устроиться, да из дома меня попёрли, изба-то моя в детинце была. Как на ноги встал, попросили освободить. Новая метла по новому метёт…

— И что ж ты, не накопил добра за эти годы? — я налил ему отвара, вроде целебного он у нас, для укрепления здоровья.

— Да какое там добро! — Лис горестно махнул рукой, — Все в Ладогу вкладывал, лодки, стены, торг, сам жил под братом. А его не стало, и я вроде как не нужен уже. Дружина Волка, кто остался, к Рюрику пошли, я их не виню, он воин справный. В Новгороде замятня….

— А там чего? — я помнил, что Святослав говорил, что Гостомысла больше нет, но подробностей бывший вояка не знал.

— А Гостомысл помер и наследника не оставил. Кто главный теперь — неясно. Вот и спорят там, да за оружие бывает хватаются. Рюрик-то не просто так пришёл, я народ поспрашивал. Он на Ладоге сел, себе людей собирает, чтобы тоже к Новгороду пойти, в замятне поучаствовать. Может, повезёт, да сам и сядет там. А я собрал припасы, да и рванул тебя искать. Больше-то некуда особо, я пока на Ладоге был многим на хвост наступил…

— А искал как? — Обеслав, который тоже знал шапочно Лиса, подлил тому отвара погорячее.

— Ну мы когда границу определяли с тобой, чтобы друг другу дорогу не переходить, уж сильно ты в речку ту, Свирь, вцепился, — на измученном, худющем лице Лиса появилась знакомая хитрая улыбка, — вот я и подумал, с чего вдруг? Знать, на закате от неё ты живёшь, раз так рисовал да землю за речкой этой отстаивал. Вот и пошёл на лодке, тебя искать.

— И долго ты шёл, мил человек? — Буревой тоже поучаствовал в разговоре.

— Да месяц почитай как вышел, — Лис облокотился на стену, мы в бане сидели, — не подумал только, что народу тут мало после мора, хотел за серебро еду брать, было чутка, да никого нет, кто продал бы. Вот чуть и не околел. Хорошо, дойти успел. Примешь меня, Сергей, а?

— Да не вопрос! Ты мужик с головой, а такие нам нужны. Сейчас отдыхай, а по утру документы справим, паспорт, медкарту, чтобы как у людей.

— Не понял я ничего, но то воля твоя, делай как знаешь, — Лиса начало клониться в сон.

— А Торир был у вас? Давно ли? — Кукша растормошил почти заснувшего мужика.

— Давно, позапрошлой осенью. Дочка у него слегла, так и пошёл домой с ней… — Лис вырубился.

Я приобнял пасынка за плечи:

— Погоди горевать Кукша, ничего не ясно. Может, перекантуется Торир, переболеет Сигни, да придут ещё.

Парень сидел мрачный, процедил сквозь зубы только:

— Буду ждать…

Появление Лиса внесло некое разнообразие в нашу жизнь. Он по утру вышел из дома, где мы его положили, скелет кожей обтянутый, в одном нательном, отпустил пару комплиментов Леде, проходящей мимо, получил на орехи от Смеяны, за то что раздетый шляется, и был загнан в помещение, лупая удивлёнными глазами. Мелкая его чуть не затолкала в дом, да ещё так смело, что он и не подумал сопротивляться. Я уже ему разъяснил что по медицине и здоровью она тут главная, да помощница её, Роза, даже мне им подчиняться приходиться. Лис только повздыхал, что, мол, и на Ладоге так надо было, может, и мор бы стороной прошёл. Вышел уже одетый, я его повёл на экскурсию. Показал первую крепость, мастерские наши, дома, домну, склады. В оживающих глазах Лиса начали крутиться денежные знаки. Такого богатства, да в таком количестве, да так утилитарно используемого, он ещё не видел. Ходил и охал, вздыхал, пучил глаза и ловил падающую челюсть.

— Я на лесоповале! Сотни пил затупил! И под шёпот кандальный по ночам… — раздалось на всю крепость.

— Это что ещё?! — Лис прислушался к вою нашего заключённого.

— А это Святослав, он у нас сидит. Завтра отпускать будем.

— Че-е-его? Где он сидит? Куда пускать?

— Залетел было по сто сорок второй, прокурор трояк влепить хотел, да адвокат вытащил. Теперь чалится, на нарах, первая ходка у него случилась, на «медицине» сидит, — я дурковал на том жаргоне, которое считал «феней».

124