Вольные стрелки - Страница 117

117

Потом новые напасти — пигалица наша самовольно заняла со своим женихом свободное помещение. Они тут свадьбу, оказывается, сыграли, втихаря! А невесте восемнадцати нет — что делать? Я к Ладимиру — тот в ответ, мол, договаривались в личную жизнь не лезть. Весь день объяснял, что ряд-то мы с главой рода заключали, а долг — на каждом висит. Свадьба была — новая семья образовалась. А значит, и пересчёт долга произвести надо. Ресурсы опять же новой ячейке общества выдать следует, да и по Закону не положено так рано жениться. Сошлись на компромиссе — правила мы чуть исправим, напишем, что если врачи не против и родители согласны, то возраст вступления в брак может быть и меньше. Ладимир же обязался докладывать о таких событиях перед их свершением. Правда, тут же привёл дядьку одного, что в свою семью девушку, дочку соседа, взял второй женой. Я взвыл — что-то про многоженство мы совсем не подумали. Итог — подарки от Москвы обоим парам молодожёнов, в виде списания части малой долга, выделение бытовых мелочей да перераспределение снабжения. Паспорта им переоформили, в книге актов запись сделали, и дополнительный бонус в виде общей фотографии, пусть и сделанной после свадьбы, добавили.

Засорилась канализация. Причина — люди начали сбрасывать в туалет всё, что посчитали мусором. Вот полено какое-то и стало препятствием для продуктов жизнедеятельности, завонял барак. Оштрафовали всех чохом, не стали разбираться в персональной вине. Наказанием послужило чистка той самой канализации и рытьё новых приёмных мощностей для «продукта» за границами крепости. Потом животами другой барак мучался — воды технической напились. Убрали кран им в бараке, в санитарном блоке постановили проводить гигиенические процедуры. В процессе обнаружили, что руки мыть вообще никто не собирался всё, как и умываться, и зубы чистить. Теперь под зорким взглядом Смеяны, у неё не забалуешь, не смотря на возраст, до выхода на работы и учёбу и перед сном все приводят себя в порядок возле умывальников. Припугнули народ микробами да эпидемией новой. Хоть и со скепсисом нашу информацию приняли о причинах болезней, но подчинились — уж слишком страх велик был перед мором.

Потом в столовой проблемы. То рыбу не едят, день такой выдался. То наоборот — жрут в три горла до колик в животе, добавка была разрешена без ограничений. Призвал к ответственному поведению — нечего на канализацию работать, еда не безгранична. Ограничили добавку, рацион теперь согласовываем с Ладимиром, чтобы опять голодными люди из-за очередного религиозного праздника не остались.

На работах — не лучше. Стали назначать бригадиров — все хотят быть. Поумерили пыл потенциального начальства. Старший в команде получает чуть больше, и отвечает за инструмент и своих людей. Поломают справу — ущерб в виде долга Москве ложится на старшего (две десятых), на Ладимира (одна десятая), и на непосредственного виновника (остальное). Слиняет кто — его долг вообще на всех раскидают, и ещё сверху добавят той бригаде, что не остановила беглеца. А если инструмент с собой утянет — его тройная стоимость как штраф на всю рабочую команду ляжет. А бригадиру — особо достанется, добавиться в долг солидно. Такая себе круговая порука. Будущих руководителей как ветром сдуло. Еле уговорили народ выбрать себе самых надёжных и проверенных соратников в начальство, вроде, дело пошло. Но перестали инструментом пользоваться, боялись поломать. Опять уговоры, перераспределение пропорций штрафов, уточнение процесса определения виновного и сознательности поломки инструмента.

Потом — ещё веселее. Поля новые освобождаем, лес убрали, три дерева стоять остались. Какой-то очередной религиозный загон, мол, дурное дерево, пилить нельзя. В другой раз камлали чуть не до вечера, как Буревой раньше, перед каждым поленом. В третий — вырубили снегозащитную полосу, чтобы, значит, долг им быстрее списали. А то вообще, склон очищали и половину брёвен оставили на лесоповале — они не в ту сторону упали! Буревой на себя решение вопросов этих по моей просьбе взял. Сделали ему печать железную, со звездой и серпом с молотом. Дед её раскалял и выгонял «бесов» из неправильного дерева путём его клеймения. Пляски возле поленьев я указом запретил — пуст лучше делом помогают лесу, саженцы растят да высаживают. Отдельно три дня лекцию читал на тему того, как правильно лес не обидеть. Благо, опыт был, Буревой такую же несколько лет назад слушал.

С инструментами полный швах. Половиной никто не пользуется — не знают как, а спросить не считают нужным. То у Агны бунт на швейном производстве, швейную машинку чуть не за Нечистого приняли. То заботливо смазанная пила лежит на пеньке, а вся бригада топорами машет — бояться испортить, цена уж велика сильно у такой справы. Да и привычнее колуном махать-то. Ну и план летит к лешему, не справляются люди.

Обучение, лекции, контроль за работой — разрываемся натурально. И это только крупные проблемы. А мелких сколько! Каждый вечер у нас с родными и корелами совещание. Они мне, как последней инстанции, вываливают свои затруднения, я решения принимаю.

— Конфликт в бараке, в ближних к котельной комнатам тепло, в дальних — прохладно, Ежели поднять температуру — в первых вообще дышать нечем. Истопника чуть не бьют, — выдаёт Леда.

— Окна открывающимися сделать, пусть проветривают. Трубы переделывать не станем, — я фиксирую себе данные для нового распоряжения на завтра.

— В другом бараке истопнику глаз подбили, мол, мало работает. Их там больше, надышали, почти не ест печка дров, — добавила Леда.

117