Вольные стрелки - Страница 89

Все побросали фанерные лопаты, которыми чистили снег, и бросились в дом. Зоряна увезла коляску со спящим Володькой — мы ему своим Новым Годом весь режим поломали, он теперь долго не засыпал вечером, но дрых, как сурок, весь день. Народ выбегал в боевом облачении, в зимнем комплекте маскировки.

— Буревой! Кукша! Юрка! Дождитесь Машку и Смеяну и закрывайте ворота! Остальные — на стены, я сейчас спущусь.

Через минут десять Машка влетела в ворота, остолбенела, разглядывая наши новые постройки, повела головой, в поисках «своего» сарая. Его не было, да и вообще он раньше находился в первой крепости. Но лосиха не растерялась, услыхала носом знакомый запах навоза, и рванула в приоткрытый барак с овцами. Туда как будто граната попала — наша живность заорала, как резанная. В ответ им заорала Машка. Орали не долго, договорились, наверное. Лосиха выглядывала из барака, теперь оттуда изредка только неслось недовольное блеяние.

— Смеяна! Машке стрелу достань да рану обработай! Потом ноги в руки, броню на себя, винтовку на плечо — и ко мне, рассказывать будешь!

— Я сейчас! Они с юга идут!.. — на ходу кричала Смеяна, на ходу разворачивая походную аптечку, пока не скрылась за воротами хлева.

— Что там? Чего тревогу поднял? — Буревой с парнями поднялись ко мне.

— Смеяна из леса с Машкой прибежали, у лосихи стрела в заднице, — коротко отрапортовал я, пытаясь в подзорную трубу разглядеть тех людей, о которых говорила девочка.

— И что им тут только надо, — пробурчал Юрка, — вроде же далеко тут от заселённых мест.

— Если военные — то чего они зимой пошли, летом по озеру проще? Если торговцы — то же самое, — рассуждал Кукша, — а коли просто народ идёт, то зачем?

— Вот и мне интересно — зачем? — пробормотал я.

У меня появилась мысль о том, что Лис послал искать нас, наверно, сообразил где мы можем жить. Хотя времени уже куча прошла, чего летом, на лодках, не пришли? Блин! Засада!

— Во-о-о-н там, смотри, — дед осматривал лес в свою подзорную трубу, — по краю поля. Из-за деревьев только плохо видно.

Я уставился на то место, которое показал Буревой. Да, действительно, за деревьями было какое-то движение. Причём движение это начиналось в лесу, змеёй двигалось вдоль поля и не прекращалось! Это сколько там народу!?

— Сейчас видно будет, в просвете, — дед подкручивал оптический прибор в попытках заставить нашу самоделку дать чёткое изображение, были ещё проблеме у нас в части оптики..

Колонна людей, что представлялась нам змеёй издалека, наконец, показалась в просвете, там, где деревья были не такие густые. Я разглядывал непрошенных гостей. Впереди шли три вояки, вроде как в голове колонны. За ними двигались сани, пешие люди, какая-то живность. Люди растянулись вдоль всего поля, и продолжали выходить из леса.

— Если трое в голове, то ещё есть в конце вояки, — высказался Кукша.

— Фух-х-х, ну вы и забрались! — до нас наконец-то добежала Смеяна, запыхалась, пока поднималась, — Я Машку догнала, ей трудно было по глубокому снегу идти. Она ко мне повернулась — а тут шум! Машка подпрыгнула и побежала в деревню! А воин вышел с луком, и давай её выцеливать. Ну я винтовку сняла, и в него!..

— Ты его пристрелила, что ли?! — у меня глаза на лоб полезли.

— Не, по дереву попала, его снегом с веток завалило да прицел сбило. А Машка уже за деревьями была, он бы уже не попал. Ну я за ней и рванула! — девчонка размахивала руками, показывая как стреляла, как бежала, — Вот тут вы нас и увидели.

— Молодец, выношу тебе благодарность за смелые и активные действия в боевой обстановке. С занесением в личное дело! — я погладил Смеяну по шлему.

— А как её, благодарность ту, в личное дело внести? Там такого пункта нет, вроде?… — дед озаботился нашими бюрократическими изысканиями, не отрываясь от подзорной трубы.

— Значит, надо добавить. Благодарности там собирать и порицания, до кучи. Фото опять же вставить надо, чтобы было хоть с чем потом сравнить изображение из паспорта, а то я об этом не подумал, — я тоже разглядывал колонну.

— Ну, значит сделаем, — Кукша настроил наконец-то и свою трубу, — я что думаю об этих, пришлых. Это не вояки и не торговцы. Живность с собой бы те не повели. Значит, куда-то село направляется, переезжает, как папа с братьями в своё время.

— Зимой? Летом-то им чего не ехалось? Быстрее, проще, по воде-то? — я рассматривал колонну, — Или весной, перед посадкой? Осенью, после урожая?

— Я знаю, — помрачнел дед, — понял. Мор. Поветрие…

— Мор?

— Заболели, вот и переезжают, чтобы не вымереть, — дед продолжал смотреть, — ты посмотри на них. Собирали всё, что унести смогли, баб да детей мало, стариков почти нет — они первые мрут, когда поветрие приходит. Мимо нашей деревни такие проходили иногда, мимо, обычно. К ним никто не шёл, да и сами подальше от деревни держались, только кричали, что мор идёт. Заразу значит эту твою, микробы которая, чтобы не занести, как я теперь понимаю.

— И долго так вот ходить они будут? Они ж от усталости вымрут быстрее… — я смотрел на колонну, она подошла уже поближе, было видно даже измождённые лица тех, кто был в голове процессии.

— А пока болеть не перестанут. Тогда место для деревни ищут и садятся. Эти давно идут, кур уже не видно, хотя клетки для них вон, на санях лежат. Да и сами поизносились, по одёжке заметно. Плюс кони еле тянут, голодные. Да и мало что-то, лошадок-то…

Колонна вышла на поляну, что осталась перед крепостью после вырубки деревьев. Немного притормозила, увидев укрепления да наши головы на стене, а потом с угрюмой решительностью начал огибать стену. Мы молча наблюдали за проходящими мимо людьми. Худые, безжизненные лица, многие еле передвигают ноги. Одеты во всякое тряпье, наверно, нацепили все что было, чтобы согреваться. Колона напоминала толпу зомби, уныло бредущую в направлении пищи, безмолвно и угрюмо. Несмотря на толстый слой снега, народ упрямо двигался в том направлении, в котором их вели вояки в голове колонны. Они выглядели свежее и бодрее, периодически покрикивали на остальных. Вооружение стандартное для этого времени, топор, щит, копьё. У одного только меч на боку висит. Если бы не эти товарищи в кожаных доспехах, картина бы была точь-в-точь как в фильмах про ВОВ, когда колонны беженцев показывали.