Вольные стрелки - Страница 56

Провели несколько плавок, используя разные составы шихты, меняя время на «пробулькивание» расплава, подавая разное количество воздуха, непрерывно фиксируя результаты и выливая промежуточные образцы для опытов. Их потом и ломали, грели, исследовали всеми доступными способами. Результат — новая куча таблиц с данными. Познакомил деда с новыми высшими силами — интерполяцией, экстраполяцией и исследованием графиков. Уловили некоторые закономерности между составами исходного сырья, технологией производства и производимым материалом. Провели новую плавку по полученным данным — успех! Мы получили железо практически с теми свойствами, на которое рассчитывали! Причём не по уже готовому «рецепту», а по рассчитанным графикам, нечто среднее от существующих материалов. Дед, все более скептически относящийся в такого рода трате времени, наконец, проникся идеей. А когда мы в индукционной печке, в тайне от корелов, сделали ещё несколько расплавов, добавляя различные перетёртые камешки из дедовой коллекции, да испытали их, получив один прямо таки великолепный образец стали — сомнения Буревоя окончательно улетучились. Да, дело полезное, хоть и заняло всю зиму.

— Сергей, — сказал мне дед одним утром, — весна пришла.

Я посмотрел за окно. Сугробы ещё лежали, но на календаре был уже март месяц.

— А мы с тобой все занимаемся твоими этими инструментами. И конца краю этого не видно. Дед прав. Один древесный уголь чего стоил. Мы попробовали шесть разных сортов из наиболее распространённых деревьев. Все они чуть-чуть, но отличались. Какой-то горел лучше, какой-то быстрее разгорался, другой давал больший жар. Я предложил смешивать их. Учитывая возможность различных пропорций, различных средних размеров кусков, количество вариантов могло быть бесконечно.

— А ты говорил, что если мы с тобой сделаем все твои измерения, то сможем создавать те вещи, которые хотим, а не те, которые выходят сами. Получается же наоборот — все смешиваем, все пробуем, а результата никакого. Не пора ли остановиться?

— Эх, Буревой, братик мой названный. Нет, не пора. И никогда остановиться не получится. Сам понимаешь. И время на это выделять постоянно придётся, и каждый раз проводить такие вот опыты. Но сейчас, с нашими знаниями теперь, мы реально горы свернуть можем!

— Как? И когда? Мы же только пишем. Пишем и пишем, пишем и пишем… Если это твой научный подход — то лучше как раньше делать, по-старинке, — дед вздохнул, — давай уже заканчивать.

— Хм, заканчивать, говоришь… А давай лучше мы с нашим научным подходом сделаем что-нибудь из того, что у нас уже есть, и сравним. Как тебе мысль?

— Ну давай, на пробу. Но если не получится — давай лучше камнем да кирпичом заниматься, все равно строиться хотели.

— Договорились. Делаем трактор, как и договаривались. Проект старый возьмём, но материалы — новые применим, и расчёты проведём. Сравним потом результат.

— Вот это дело, — такое Буревоя устраивало, он всё-таки больше экспериментатор, чем проектировщик, ему бы руками пощупать да поглядеть, — только это, надо что-то с зависимыми делать.

Ребята перешли на пятый уровень вольности, заслужили. Теперь они под присмотром могли сидеть до десяти вечера в общем зале, а в воскресенье — так вообще целый день. Мы даже разрешали на улице им время проводить, при условии наличия «конвоя». Конвой, правда, был номинальный, Обеслав, Кукша, Веселина или барышни. И непонятно, охраняли они их или вместе просто время проводили. Обеслав даже винтовку свою один раз оставил, за что поплатился «отработкой» — нечего оружие бросать где попало. Следующий уровень предполагал возможность их выпускать на работы за пределы крепости, правда, тоже с охраной. И вот тут была реальная проблема — нам могло тупо не хватить «конвоиров». А если их выпускать толпой — то один охранник бы точно не справился. Дилемма, как любил повторять Кукша.

— Закон нарушать мы не будем, — я медленно в голове проворачивал ситуацию, — но и делать что, не пойму. Надо совет собирать, да их потом поспрашивать, как они вообще к нам относятся и где себя видят.

— Поспрашивать — можно. А лучше — клятву с них взять, что не убегут.

— Взять-то мы можем, только по местным понятиям они рабы, и сбежать из такого состояния — милое дело. Следовательно, пойти против клятвы, данной их богам, они спокойно могут, нашим — тем более. Может не сработать.

— Надо их на Перуново поле отвести, да потом пляски со светом устроить, как с мурманами. Может, смиреннее будут, — предложил дед повторить уже удавшийся опыт нагнетания религиозной истерии.

— Да не надо, чтобы смиреннее, надо чтобы нам поверили да тут остались. Нам покорные без надобности — товарищи нужны в делах.

— Ну, я это и имел ввиду, — сказал дед, — смиреннее — спокойнее. Чтобы пока не рыпались, а там и сами не захотят.

Собрали совет родственников, у нас было несколько объявлений. Первое, мы переходили к практическому использованию накопленных знаний. Второе, достижение пленными нового уровня свободы, и что с этим делать. Первый вопрос не вызвал споров, все уже тоже хотели увидеть результат наших трудов. По второму было сложнее.

— А чего там думать? Закон поменять и все дела, — выдал Кукша.

— Ага, а потом ещё раз поменять, и ещё раз. И когда там у них воля выйдет? К пенсии? Ну, к старости? Ты бы верил таким людям, которые собственный закон нарушают, да ещё и меняют как Перун на душу положит? Вот и я бы не стал на таких полагаться. А мы от них доверия ждём, доверия и поддержки.

— Ты думаешь, убегут? — Зоря задумчиво поглаживала уже большой живот, — Вроде не совсем дурни, понимают, что бежать некуда.