Вольные стрелки - Страница 50

Медленно, но верно, мы пытались поменять сознание подростков. Жизнь их прошлая и так сломана, но традиции да уклад привычный ещё сидит в мыслях и суждениях. Вот как выбьем из головы старыестереотипы, думать самостоятельно научим, свои решения принимать, там и посмотрим, что с корелами этимидальше делать. Может, действительно отпустим на все четыре стороны.

Но разговор тот я правильно завёл. Стал Юрка, а с ним и остальные ребята, присматриваться к нам, на себя общество наше примерять. Вопросы пошли, мы отвечали на те, что не относились к секретам. Обеслав им теперь ещё чаще рассказывал про жизнь прошлую, и как она поменялась со временем. Девчонки прикипать к кураторам своим стали, всё-таки дети, материнского да отцовского тепла не хватает. Наши барышни мне потом докладывали, что на уме у подростков.

— Знаешь что мне вчера Роза выдала, — как-то вечером сказала мне супруга, — не хочу, говорит, вольной быть, хочу у вас тут остаться. А то ясвободу получу, и вы меня прогоните. У них там семья бедная была, ели-то через день, тут она только отъедаться начала да спать в тепле и в одёжке новой. Я ей говорю, никто ж вас не гонит, только Законы соблюдайте, да живите хоть вольными, хоть зависимыми, ну, как ты учил. Она в слёзы, не верит, обратно не хочет.

— Н-да, вот это ситуация, — я погладил по уже появившемуся животику свою благоверную, — ну ничего, пусть перезимуют — а дальше видно будет.

Холодное время у нас традиционно отводилось на новые задумки и эксперименты. К декабрю закончили генеральную уборку и строительство складов, что ровными линиями встали во второй крепости. Успели перепахать поле, подготовить его к весеннему севу. Буревой в этот раз посеял часть озимую рожь, чуть-чуть, посмотрим, что выйдет из этой затеи. На все наши угодья натаскали снега, чтобы земля родила лучше, а то уже не первый год все признаки природные говорят о плохом урожае. Сырье, что было за пределами крепости, вроде кирпичей да руды железной, перевезли, когда погода позволила. Девушки добрали ягоды и грибы, собрали крапиву. Товары, что я привёз с Ладоги, тоже ждали своего пытливого исследователя. Можно было заниматься изобретательством. Но вот что конкретно делать — тут мы с Буревоем разошлись.

Дед хотел двигаться в сторону дальнейшего развития, колючую проволоку делать да химией заняться. Я же думал о другом. Мы когда рисунки с планом будущего города делали, закралась мысль одна. А когда мы металлолом собрали, что за полгода образовался, из запчастей для тракторов и паровиков, ошмётков винтовок, что мы с мурманами в битве с данами использовали, она проблема окончательно выкристаллизовалась. Я её увидел, а остальные — нет. Привёл деда к навесу, где наша свалка была, металл и дерево порченное, усадил Буревоя на скамейку.

— Смотри, брательник, сколько мы железа испортили за половину года, — я обвёл руками достаточно внушительную кучу, — знаешь, почему так много тут металла? Нам зачастую проще новые запчасти ставить, чем старые исправлять.

— Ну их в переплавку можно, — резонно заметил дед.

— Уголь опять жечь надо. Печь-домну запускать, дрова на паровики пускать. Лес рубить, — начал я деду перечислять то, что необходимо для плавки.

— Ну а как по-другому? — традиционным вопросом ответил мне Буревой.

— Да тут не в этом даже дело, — отмахнулся я, — в принципе самом причина. Пойми, Буревой. Все наши работы, все наши придумки, трактора, стекло, железо всякое — это наш предел. Выше мы не прыгнем, мало что у меня в голове осталось, да и то сделать не сможем.

— Почему? До этого же получалось?

— А потому, что подход у нас не совсем правильный. Кустарный, то есть все руками, по наитию создаём. Вот как мы трактор делали? Собрали, попробовали, сломался. Заново собирать. Цилиндры сделали, потом поршень к ним чуть не тряпками натирали, чтобы он входил внутрь. Собрали машину, и начали что делать? Смотреть, сколько силы у него. И это не правильно!

— Почему неправильно? Работает ведь? Мы ж ещё потом построили, они уже лучше были, сильнее да надёжней, — дед, в принципе, был прав, именно так тут знания нарабатывались, непрерывными опытами.

— Да, ты прав. Но давай попробую объяснить. Мы паровики с тобой как делаем? Первый за образец взяли, и по его размерам всё делали. Перешли на своё железо — стали стенки цилиндров увеличивать, чтобы прочнее были. Вон, ошмётки от наших опытов крученные-перекрученные лежат в куче хлама. Добились нужной толщины деталей, стали машину собирать. После этого зафиксировали размеры, и по новому образцу остальные двигатели делали. Для бытовых нужд — из пары цилиндров, для трактора — из многих, в лодку вообще их целый ряд получился. И все — одинаковые, все толстые и большие. Это хорошо, менять их проще. Но вот помнишь, когда порвали вал коленчатый на машине? — был такой момент, тракторный двигатель угробили и сами чуть не покалечились, — Отчего так? Размеры те же были, а качество — хуже вышло.

— Надо крепче железо делать, прав ты, — согласился дед.

— Хм, и это тоже, но как? Каждую плавку по-новому проводить? Выдавать разный чугун и сталь? Замаемся мы уголь жечь. И хуже того — бесполезно мы его расходуем в большинстве случаев.

— С чего вдруг? — удивился Буревой.

— А мы от поделок наших, собственно, чего хотим получить? Ну вот делаем мы двигатель — для чего мы будем его использовать? Для трактора? Дык а для какого? Хорошенько подумай, крепко… Какую силу мы хотим от машины новой? Вот сложно это сейчас скажу, но прокрути в голове мысль — мы создаём запчасти, и смотрим, что из них получиться.