Вольные стрелки - Страница 36

— Интересно получается! — я от такой наглости охренел, — Теперь что, лодки я продать не смогу? Мы с Лисом так не договаривались!

— Так-то оно так, не договаривались. Но и в накладе не останетесь. Гостомысл серебраприслал, людей нанять да лодки делать, вот его и поделим. А остальная добыча — как в тот раз.

— Хм, ты чего, спровадить их побыстрее хочешь? Людей этих?

— Да не я, Лис, — Волк махнул рукой, мол, меня эти политические дрязги не волнуют, — Быстрее, говорит, отправим — для Ладоги лучше. Да ещё и от Гостомысла чего может перепадёт, за скорость выполнения поручения его. Нам те лодки как урок дали сделать, за этот год, как и кормить всю эту дружину.

— Урок — налог? Ну, типа дань, но на всякие общие нужды она идёт?

— Ну да, Гостомысл серебро и мех берет, на дружину, походы… — Вол, по-моему, даже удивился моему вопросу.

— Ясно, можешь не продолжать. Всяко лучше захребетников не год кормить, а месяц, это я понимаю. Купцы-пленники, те что к тебе на лодках шли, я их отпускаю. Балтийцев со всем товаром, с хазарином — на Ладоге решим…

— Ну то дела ваши с Лисом, — Волк достал очередной кувшин с пивом, — как вы данов-то примучали, сказывайте лучше!

И мы начали рассказывать, изо всех сил пытаясь скрыть правду о тех событиях, которые тут были чуть больше чем неделю назад…

Утро началось с организационных мероприятий. Людей Гостомысла по лодкам распределить, трофеи загрузить на них. Караван под командованием Волка отправиться по Неве на запад, а мы с дружинами новгородскими — на восток, на Ладогу. Построил перед выходом наших «гребцов», что в регате участвовали. Балтийцам выдали часть оружия, отдали лодку с товаром и пристроили к Волку — целее будет. Хазарин на своей посудине с частью людей Гостомысла будет выступать в роли транспорта для провизии. Товар его — меха, в основном, что он у корелов брал — уже наша добыча, а таким вот Макаром он отработает свободу. Задача его — гонять между лодками нашего каравана и снабжать их продовольствием и водой. Его судёнышко легче да манёвренней, пускай напрягается. Остальные же лодки пойдут, имея на борту только гребцов, чтобы быстрее дойти до городка на Волхове. Покажет себя хазарин в дороге хорошо — на Ладоге он его команда могут идти на все четыре стороны. Захочет лодку себе оставить — милости прошу внести выкуп, размер которого определим мы.

Вместе, мы и Волк, вышли отправились в путь. Наш общий строй растянулся сильно, Кнут вёл тримаран впереди каравана, буксируя вторую лодку балтийцев, трофейную. До Невы добрались толпой, потом Волк отчалил на Балтику, а мы — на Ладогу. У Невы покричали друг другу «Счастливой дороги!», и пошли каждый в свою сторону. Теперь дело пошло быстрее, лодки дановские без товара, военные суда, не купцы, ходкие посудины. Да и мы парус наконец расправили полностью. Лодка-то балтийская маленькая, под парусом вытянем. На одну ночёвкутолько останавливаться пришлось. Хазарин, кстати, показал себя с самой лучшей стороны. Сам организовал бивуак, костры, продовольствие со своей посудину на привале все раздал, да и вообще, вёл себя в режиме «Чего изволите?». От этого размер выкупа за его лодку в наших с Ториром глазах неуклонно падал. Так и добрались до Ладоги…

На пирсе нас встречал Лис с малой долей дружинников. Вся процессия пришвартовалась, мы сошли на берег. Настало время делить трофеи…

— Ну и устроили вы тут! — после недели решения вопросов на Ладоге, мы с Лисом сидели в его палатах в детинце.

— Ну а что делать? Не мы такие — жизнь такая, — пожал я плечами.

— А письмена те? Чего на словенском не написал так, как на своём? — пожурил меня местный бюрократ.

— Ну дык кто ж знал! — я расплылся в улыбке.

С моей запиской получился полный кавардак. Когда наши гребцы, что регату тут устроили, вломились среди ночи на Ладогу, шум поднялся знатный. Их вообще-то сначала на дыбу хотели, пораспрашивать вдумчиво. Тем более, что выход каравана был назначен на следующее утро. Но Лис узрел мою записку на двух языках, послушал рассказы хазарина да балтийцев, покумекал с братом о случившемся, и решил поступить умно — пошёл к Белимиру. Уж очень его смущало то, что на русском в записке было сильно больше текста, чем на словенском. Среди ночи разбудили местного служителя культа. Волхв ругался, почём зря, но, вникнув в ситуацию, пошёл на встречу. Достал «Азбуку» и начал переводить. Основная часть текста на русском и словенском совпадала. Но до утра вся эта банда, включая хазарина и балтийцев, пыталась определить, что же означает последняя надпись. Та гласила:

...

«P.S. Данам — п..ц. Высылайте трофейную команду».

К рассвету общее мнение сложилось. Таинственную надпись признали описанием сильного колдунства. Тем более что хазарин клялся и божился всеми известными и неизвестными ему высшими силами, что один здоровый непонятный мужик, что их допрашивал, так и сказал. Что, мол, ночью к данам пришёл тот самый «песец». Сложив факты и домыслы, вспомнив про многоглазое чудовище, что побило всех врагов, учли его отсутствие потом, утром, когда мы добивали противника на берегу, народ сделал однозначный вывод — призвали мурманы и этот странный тип на головы врагов «песца» с двенадцатью очами, и тот их всех убил. Торира в волховстве заподозрить было нельзя, он тут давний знакомый. Ну а меня опять записали в волхвы. Белимир ещё покумекал, и выдал очередную мысль. Что, мол, Сергей тот Перуном отмечен, знать, и «песец» тот от нашего общего бога пришёл. Причём выступал на нашей, словенской стороне, а знать и он, Белимир, при большом желании и наличии соответствующих знаний сможет такое колдунство применить на практике в деле защиты Ладоги. Но для этого надо бы задобрить Перуна посильнее, закончил волхв, намекая на недостаточное религиозное рвение представителей власти. Те пообещали исправиться, и пошли обратно в детинец, пора было выступать в поход.