Вольные стрелки - Страница 109

109

— Вам-то какой?

— Кто сарай разрушил возле ямы большой, где выварки для соли лежали? Кто возле болота постройки разобрал? Кто на лодку лез, из-за чего нам пришлось её портить, да в крепость затаскивать? Кто лес рубил? Кто тут загадил все по пояс? Молчите? Во-о-от!

— То не мы, то Святослав! — молодой задорный голос из толпы, видно, что зла на своего предводителя не держат, так, отмазаться пытаются.

— А сами бы конечно доски не взяли, и вообще, ходили бы вдоль стеночки на цыпочках, — народ чуть посмеялся немудрёной шутке, — ладно. Слушайте! После испытательного срока будете работать где скажут, при выполнении плана — будем платить. Десять рублей в день!

Вздох удивления.

— Не тех, которые серебряные, а другие, наши…

Выдох разочарования.

— Значит из тех десяти рублей, за жилье, мы его обеспечим, два рубля в месяц на семью. За дрова, за столовую, ну, еду, за одежду, что дадим, за мебель…

Я долго перечислял пряники, народ малость воспрял.

— … А теперь о грустном. Всего ущерба вы нанесли на сто да ещё два десятка рублей каждая семья. А на выплату долга по нашему предложению у вас остаётся максимум рубль в месяц. Сто двадцать месяцев. Десять лет…

Над толпой раздался стон. Причём хоровой. Десять лет! Десять лет долги платить! Я, конечно, сволочь та ещё. Поди проверь, правильно ли я ущерб посчитал? Но сейчас я проверял совершенно другое…

— А больше зарабатывать можно? — Буревой взял кричащего на карандаш, такие люди нам нужны.

— Ещё условия есть? Как можно долг скостить? — такие тоже.

— А чего так много?!! — этого тоже на карандаш, в список нам совершенно не нужных.

— Люди! Слушайте! Заработать больше вариант есть! И скостить долг — тоже. Долг учёбой скостить можно, заработать больше — то вам решать, у нас работы на всех хватит! Ещё и уходить не захотите…

Народ зашумел, начались обсуждения.

— Кто решение примет, пусть к Ладимиру идут, через него все будет.

— По дрова как теперь? — этот, по ходу, не пойдёт.

— По дровам в прежнем режиме, мы говорим что рубить — только то и можно. Валежник без ограничений.

— Да сколько там его осталось… — голос стал печальным.

— Куда идти? — женский голос.

Вышла та женщина, с детьми, которая в лесу со всеми работать вышла в своё время.

— В смысле, куда идти? — я не понял, что она имеет ввиду.

— В крепость эту вашу.

— Ты уже решила?

— Да мне все едино, детей жалко, — тётка стояла с какими-то узлами, грустная.

— Тогда за нами, — я махнул рукой.

Весь лагерь печально провожал троицу, одетую в непонятно что тётку и её двух малолетних детей. Они уходили за нами под редким снежком…

По дороге дед подошёл ко мне:

— Думаешь, пойдут за еду работать-то?

— Пойдут. Раз есть Москва — значит должны быть и гастарбайтеры, без них никуда. Ну те, кто за еду работать согласен.

— Слово какое мудрёное… Ну да ладно, — мы подошли к южным воротам крепости.

За время противостояния с пришлыми мы дооборудовали наши защитные сооружения. Вторая, восточная крепость, теперь поделена на две части — жилую и промышленную — дополнительной бревенчатой перегородкой, которая шла с севера на юг. Её пришлось делать впопыхах, да ещё и двухслойной, с неким подобием шлюза или тамбура. В жилой части, что была ближе к полю, теперь стояли переоборудованные под бараки склады и хлева. Несколько из них были общими. Санитарный блок с помывочной и медчастью, общий зал большой для сборов и объявлений, столовая с кухней, детский сад со школой — собственно, вот и все инфраструктура. Второй часть крепости, промышленная, осталась под хранилища да склады. Шлюз же был нужен для того, чтобы не сильно распространяться о наших ремесленных мастерских и запасах перед крепостными. Привлекать пока к работе на станках да машинах новое население мы не собирались, как и вообще светить наши возможности. Поэтому пусть тягают те же бревна в шлюз, мы потом закроем ворота и оттянем трактором их на переработку. Ну и за безопасность свою мы переживали. Поэтому жилая часть крепости была основательно укреплена на случай нападения изнутри. На мостки попасть теперь можно было только с водокачки, пара огнемётов угрожающе смотрели в сторону бараков, колючей проволокой было увешано всё, что можно. На выходе наружу из жилой части появилась отдельная хитрая будка, для организации пропускного режима — бесконтрольное шатание по лесу хотелось сократить до минимума.

Мы провели первую крепостную гражданку за стены. Внутри женщину провели по заранее разработанной процедуре. В санитарном блоке тётку и её детей пропарили, дали отскрести от себя лепс, нарядили в чистое казённое бельё. Леда опросила людей, заполнила все необходимые документы, вроде медицинской карты и личного дела. Потом выписали три паспорта, он у нас всем положен, такой себе универсальный документ, удостоверяющий личность. В процессе опроса выяснили у женщины, что пятилетняя девочка и семилетний мальчик, что боязливо всё это время жались к ней — её племянники, дети сесты. Из двух семей после мора только трое их и осталось. А я-то думал, как так, тётке за сорок, а дети такие маленькие. Её ребятишки и муж умерли от болезни, лишь старшего сына давно уже понесла доля в походы, да так и не знает она о нём ничего. Сколько нам ещё таких историй слушать, выдержали бы нервы…

После бани тётку с детьми плотно покормили и отвели на новое место жительства. Первых поселенцев разместили в новом бараке, что был в девичестве нашим типовым складом. Мы в нём стены утеплили плитами из прессованного сена да стружки, отделали их досками, чуть больше окошек вырубили, небольших, под самой крышей, потолок из горбыля соорудили, перегородок по всей длине сделали, разделив барак на отдельные комнаты тонкими стенками, туалет и умывальную комнату общие сделали — вот и получилось общежитие для крепостных. Отопление центральное, из водяных труб, в этом складе уже было, следить за печкой будет наша капельно-поршневая автоматика. Эта часть строения под замком, обслуживание на нас, а снабжение топливом через специальные пазы в стене — на самих жителях барака, дрова-пеллеты стандартные мы им дадим. Каждой семье полагалось отдельное помещение, размером где-то четыре на пять метров. Надеюсь, все влезут. Из мебели в типовой комнате были двое двухэтажных нар, стол, лавки, пара тумбочек да здоровый шкаф с полками. Всё достаточно грубое, времени, чтобы создать что-то более элегантное для всех, просто не было. Доски, гвозди, фанера, некрашеная ткань — вот и вся наша мебельная фурнитура. В качестве вещевого довольствия выдали мешки с сеном в качестве матрасов, одеял и подушек, отрез сосновой ткани на пару квадратных метров на всякие полотенца, и по комплекту достаточно уродливой повседневной одежды и постельного белья на человека. Шили также на скорую руку, лишь бы срам прикрывало да грело.

109